Роман Грожан – один из немногих гонщиков, получивших второй шанс в Формуле 1 и сумевший его реализовать. В своей колонке он рассказал, как едва не отказался от гоночной карьеры, чтобы посвятить свою жизнь кулинарному искусству.
Роман Грожан: «Знаете полноприводные багги, на которых ездят по пустыне? Они выглядят немного странно, даже безумно. В детстве я очень хотел сесть за руль такого багги. Такая была у меня мечта. Она немного странная, но я был маленьким, так что кому какая разница? Даже не знаю, откуда она взялась, но я постоянно о ней думал. Я говорил об этом желании родителям, но они были против: «Роман, этого не произойдет».
Я мечтал об этом и хотел найти золото в пустыне. Помните Индиану Джонса? Я хотел стать швейцарским Индианой Джонсом или кем-то вроде него. Такой была моя цель, когда я вырасту. Я знаю, что это звучит смешно и бессмысленно, но именно это мне было нужно. У меня перед глазами стояла такая картинка: я еду по Сахаре на большом черном багги и ищу сундук с золотом, а меня преследуют какие-нибудь плохие парни. Безумие, правда? Роман – золотоискатель, Роман – гонщик на багги – таким я должен был стать. Но больше всего в этой мечте меня привлекало не золото, а полноприводный багги. Мне всегда нравилась скорость и гонки. И какой ребёнок не любит багги? Я так и не приблизился ни к исполнению своей мечты, ни к гонкам по пустыне, но не забыл об этом и никогда не терял страсть к гонкам. Никогда.
В следующем году исполнится 10 лет с моего дебюта в Формуле 1, но я до сих пор время от времени вспоминаю свою мечту. Она мне кажется глупой, и я думаю о других мечтах, которые у меня остаются до сих пор – и они не глупые. Я понимаю, почему они появились. И я знаю, что у меня есть шанс их реализовать.
Но есть один момент: Формула 1 – необычный спорт. Когда выступаешь не в топ-команде, иначе относишься к гонкам. Я уже семь лет не выигрывал гонку ни в одной серии. А моя работа – побеждать. Но такова жизнь в Формуле 1. Она немного странная.
Мне кажется, я кое-что узнал о Формуле 1 и хочу поделиться своими мыслями, выразить благодарность и рассказать о том, что происходит за кулисами, о нашей команде Haas F1, ведь она особенная и не похожа на другие, где я выступал.
Формуле 1 нужно больше таких команд, как Haas F1, ведь они делают наш спорт особенным. Они сосредоточены на достижении своих целей, там работают инженеры с нестандартным мышлением и даже мечтатели. Мне повезло стать частью такой команды, ведь не так давно казалось, что такого шанса никогда не будет.
После семи гонок в Renault в конце 2009 года я надеялся получить контракт на 2010-й. Мне казалось, что я неплохо выступил и на верном пути. Но в Формуле 1 доминирует политика – возможно, вы это знаете. Как дебютант я решил не высовываться, но затем услышал, что выглядел надменным и эгоцентричным. Но это неправда. Я просто был скромным. Я оставался собой. Возможно, кому-то я не понравился, и 31 января мне позвонил Эрик Булье, руководитель Renault: «Роман, я сожалею, что говорю об этом, но мы подписали контракт на этот сезон с Виталием Петровым». Я повесил трубку примерно в 10:30, думая, что моя карьера в Формуле 1 закончилась. И сразу же стал собирать вещи.
У меня такой характер, что мне нужно всё или ничего. Даже в детстве если я чем-то занимался, например, BMX, то полностью отдавался этому. Спросите у моей матери. Спросите её о моих прыжках с балкона в Женеве, о том, сколько раз она отвозила меня в больницу после того, как я переходил грань возможного.
Итак, когда я положил трубку после разговора с Эриком Булье, Формула 1 больше не представляла для меня всего – она стала ничем. А если у меня нет контракта на следующий сезон в Формуле 1, то куда я отправился? В те времена я был большим мечтателем, чем сейчас. Но я верил в себя и был настолько в себе уверен, что подумал, что в тот день я смогу изменить карьеру.
Примерно в 17:00, то есть спустя несколько часов после звонка Эрика я сел на скорый поезд из Женевы в Париж. Я спешил. Я позвонил своей подруге – моей нынешней супруге, чтобы сообщить о моём визите, и сказал, что у меня есть кое-какие новости о моей карьере. Я стану шеф-поваром. Да, шеф-поваром.
Я с детства любил еду. Я наблюдал, как мать готовила дома очень вкусные блюда. До сих пор помню запахи сыров у нас на кухне, вкус шоколада на десерт. К тому же, шоколад – это моя религия. Напишите это на футболке. Мне всегда нравилось готовить, и я кое-что знал о вкусном обеде, так что да, Роман станет шеф-поваром. Это меня устроит.
Будете ли вы ужинать в моем ресторане? К сожалению, или, возможно, к счастью, до этого так и не дошло. Я действительно ходил в кулинарную школу в Париже. Точнее, я физически там был, но меня туда даже не взяли. Верите? Мне сказали, что я слишком стар! Представляете? Мне было 24 года. Так что на этом всё закончилось. Никакой кулинарии.
Всё или ничего. И я вернулся к тому, что некоторое время назад утратило для меня свой смысл.
Я прожил в Париже три месяца. Пробовал разные блюда. Как мне хотелось самому их приготовить! И так далее. Я никогда не отказывался от мечты вернуться в гонки – это страсть к нашему спорту… От неё невозможно избавиться. Она действительно существует.
Я знал, что у меня нет другого выбора, кроме как вернуться в гонки. Я до сих пор удивляюсь, что не выступал в Формуле 1, и что мне пришлось заново пройти этот путь. Но эти три месяца в некотором смысле снова разожгли во мне огонь.
В апреле 2010-го я связался с несколькими командами и за пару следующих лет я обнаружил в себе страсть к гонкам, которая не ограничивается Формулой 1. Я выступал в GP2, GTI, AutoGP – в разных гоночных сериях на разных континентах, работал с людьми, которые участвовали в гонках не ради славы и гламура – они любили гоняться. Вот и всё. Они приезжали на гоночный уик-энд, собирали машину и стремились опередить остальных гонщиков, потому что считали себя быстрее. И если я мог оправдать ожидания команды в плане скорости, то сохранял своё место. Ей было безразлично, был ли я скромным, или что меня окружало не так много людей.
Получив второй шанс в Формуле 1, я думал, что готов к этому. Мне казалось, что я стал более цельным человеком и гонщиком, чем раньше. В 2012-м я получил место в Lotus, и мои первые несколько месяцев в Формуле 1 прошли отлично. Я провёл несколько успешных квалификаций, поднялся на подиум в Бахрейне, Канаде и Венгрии. А затем случилась авария в Спа.
Перед Гран При Бельгии мы добились отличных результатов, и я очень хотел выиграть гонку. Мы с командой верили, что такое возможно. Я слишком рано и слишком активно атаковал, а в тот год я несколько раз допускал ошибки на первых кругах. В Спа мне надо было отлично стартовать, и я перестарался. Это привело к инциденту на первом круге в Бельгии, и я сполна расплатился за это. Тот уик-энд был сложным. Я несколько дней не мог прийти в себя. Я не мог думать о том, чтобы снова сесть за руль машины.
Больше всего я обрадовался, что никто не пострадал. Эта авария стала для меня важным уроком – я понял, что гонка Формулы 1 – это не спринт, а марафон. Хотя зрителям и иногда даже гонщикам может показаться, что гонки – индивидуальный спорт, я знал, что мог обратиться к другим за помощью: моя семья многое сделала для меня – я никогда не смогу отблагодарить её за это, моя команда и друзья тоже меня поддержали – мне это очень важно.
За несколько месяцев до той гонки в Спа в Париже меня познакомили со спортивным психологом. После той гонки я стал регулярно с ней встречаться и продолжаю это делать даже сейчас. Безусловно, наши занятия изменили мою жизнь и карьеру. Формула 1 – такой спорт, от которого голова идет кругом. Мы, гонщики, сосредоточены на себе, но наши ошибки могут повлиять на команду, в которой работают сотни людей по всему миру.
Одна из самых важных вещей, которым меня научили наши встречи – нужно видеть общую картину. Нужно понимать, что гонка не заканчивается на первом круге, что сезон не ограничивается одной гонкой, и что для меня всё не ограничивается Формулой 1. Я отец, муж, потенциальный шеф-повар. Всё это играет важную роль. Не то чтобы я не знал этого, но мне было важно расставить приоритеты и найти нужный настрой, прежде чем я понял, как снова стать самым быстрым.
Это умение видеть общую картину пригодилось мне, когда я перешёл в Haas F1 в 2016-м. Мне было 30, я работал с третьей командой в своей карьере, и что самое важное – начинал новый проект. Моя цель как гонщика немного изменилась. Я хотел понять, как сделать так, чтобы эта команда через пять лет стала лучше, чем сейчас. Мы же развиваемся каждый день и хотим прогрессировать каждый сезон. Но начало получилось сложным.
Дебютный Гран При Австралии в 2016-м получился хаотичным. На предсезонных тестах мы проехали не так много кругов, так что перед поездкой в Мельбурн у нас почти не было информации. В пятницу шёл дождь, поэтому мы не работали на трассе. Мы даже не знали, функционирует ли радио. В субботу машины, наконец, покинули боксы, и кто-то врезался в меня на пит-лейн. В итоге пришлось менять днище, и мы потеряли ещё больше времени. Затем была катастрофическая квалификация: в Формуле 1 использовали новый формат, и по ходу сессии гонщики постепенно выбывали из борьбы. В итоге спустя несколько недель от него отказались. Помните? Сплошная анархия!
Затем началась гонка. А когда она закончилась, я занял шестое место. Заработал очки. Невероятно. Это действительно меня шокировало. До этого мы думали, что если повезёт, то мы финишируем. По ходу гонки отказала телеметрия. Время от времени переставало работать радио. Перед этим Гран При наша машина даже не проехала дистанцию гонки. Но я финишировал шестым. Об этом можно было только мечтать!
Весь день получился особенным. Я помню встречу с руководителем команды Гюнтером Штайнером – по нему было видно, что он гордился всеми, кто работает в боксах. Это принесло нам облегчение. Вокруг боксов и хоспиталити Haas F1 была атмосфера любви и радости.
Когда я размышляю о своей карьере, сразу вспоминаю тот день. Мне нравится эта история. Тот уик-энд стал для меня одним из лучших. Дело в том, что часто складывается впечатление, что в Формуле 1 у слабых команд почти нет шансов. И я лучше всех знаю, что такое возможно. Но когда добиваешься таких результатов, как в Австралии в 2016-м, то становится понятно, на что способна группа целеустремленных людей. Это помогает ещё больше поверить в себя.
С тех пор в Haas F1 многое сделали. Все в команде – от тех, кто работает на наших базах в Каннаполисе в Северной Каролине, а также в Великобритании и Италии, до владельца Джина Хааса – прошли долгий путь. Как я сказал по радио в Австралии, победа для каждой команды значит разное.
В Формуле 1 реальность такова: есть две или три команды, обладающие достаточными денежными и человеческими ресурсами, чтобы иметь реальный шанс стабильно бороться за победы. Всё так, как есть. Это не хорошо и не плохо, просто всё так работает. Это может немного усложнить жизнь середнякам. Но я точно знаю, что Джин Хаас здесь не для того, чтобы мы финишировали в середине пелотона. И именно поэтому я с интересом жду дальнейшего развития событий. Я с энтузиазмом жду межсезонье, появления новой машины, тестов, потому что верю в нас.
Мы знаем, что нам будет непросто бороться с сильными командами. Но если бы мне в 10 лет сказали, что однажды я попробую поступить в кулинарную школу, получу отказ, а затем постараюсь выиграть гонки для американской команды, то я посчитал бы этого человека сумасшедшим. А затем рассказал бы ему, как буду искать золото в пустыне».
По материалам: f1news.ru
