07.04.2018 10:14
Москва, 6 апреля — «Вести.Экономика».В XV веке этап феодальной раздробленности в России, осложненный монгольским игом, закончился объединением отдельных княжеств вокруг новой столицы — Москвы. Но не все так гладко складывалось для нового государства, ведь некоторые исконно русские области или добровольно, или по принуждению перешли во владение и под управление соседних государств, в основном Литвы и Польши. Как складывалась судьба западной окраины и как влияла на торгово-финансовые отношения внутри Российского государства — в совместном проекте «Вести.Экономика» и журнала «Бюджет».
Пережив после смерти Ивана IV Смутное время (1605–1613 гг.) и интервенцию соседних государств, Россия в большой международной политике исподволь начала становиться полноценным европейским государством. Во многом это было связано с тем, что значимые страны данного региона, находясь в перманентном состоянии раздоров и войн на религиозной почве, спешили заключить с ней политические, военные и торговые союзы. Одновременно с этим Россия, недовольная потерей части своей территории, готовясь к войнам против Польско-Литовского королевства (сумевшего присоединить к себе большую часть российских земель и больше всего причастного к Смуте), искала союзников в борьбе с захватчиками. И в этой борьбе Россия готова была объединить усилия с кем угодно: датчанами, шведами, немцами, казаками и даже с иноверцами — мусульманской Турцией или ее вассалом — Крымским ханством.
Верующий раскол
Как известно, западные и южные русские области, ставшие в XIII и XIV вв. достоянием литовских великих князей, на основании Люблинской унии (1569 г.) вошли в состав объединенного Польско-Литовского королевства, но еще долго сохраняли русские нравы (национальное амбиция, русский язык, православие и т. д.). Однако естественным последствием унии Литвы с Польшей было усиление польского влияния в русских областях.
Хотя одна из статей Люблинской унии обеспечивала неприкосновенность православия, Польша и Литва не смогли — да, наверное, и не очень-то хотели — избежать религиозной борьбы, которая в то время волновала Западную Европу и самым серьезным образом отозвалась в Малороссии. Историки считают, что после того, как ополячившиеся знатные вельможи из русских областей стали принимать протестантство, в Польше, где основной религией было католичество, появились иезуиты. Разумеется же, протестантство, едва пустившее здесь слабые корни, не могло им противиться, и раз иезуиты уже были в стране, они начали борьбу с православием, исторической национальной религией в русско-литовских провинциях.
Чтобы ускорить и усилить обращение, иезуиты придумали компромисс, популярный как религиозная уния (1595 г.): потребовали от православного духовенства и народа подчиниться польскому престолу, обещая сохранить богослужение на славянском языке и обычаи восточной церкви. Но уния могла быть введена только лишь с согласия всех русских епископов, а желающих ее принять оказалось всего трое, а именно: митрополит Киевский, епископы Львовский и Луцкий.
Лишь шашка казаку…
Как мы видим, побороть восточную церковь оказалось не так легко, как надеялись иезуиты. Помимо религиозного раскола и травли православного духовенства нельзя забывать об ужасном положении сельского населения, переставшего исповедовать одну религию с господами. Народ Белоруссии терпело, и терпело еще долго, не затевая мятежа, иное дело — малороссийское граждане Украины. Ведь оно не только занималось земледелием, но и сумело колонизировать южные степи, отвоевав их у крымских татар.
Для того чтобы привлечь переселенцев в южные степи, польские вельможи сулили им 30 лет безусловной свободы, но новая нация, не ведавшая рабства, требовала вечную свободу. Польский король первоначально не очень-то и противился данным требованиям, ведь Южная Украина была для него военной границей, оплотом против татар и турок, не требовавшим финансовой поддержки. Это воинственное народ делилось на 20 казацких полков, повиновавшихся малороссийскому гетману, который назначался королем и управлялся советом старшин.
Как это всегда случалось в феодальном обществе, с течением времени свободолюбивые казаки стали опасными для самой Польши, потому королевская власть начала стремиться любыми способами ограничивать число военного населения, признавая казаками всего занесенных в специальный реестр и считая остальных земледельцами, то есть зависимым классом, обязанным исполнять панскую барщину. Казаки же, не занесенные в реестр, считая свою свободу древним правом, не хотели ее так попросту терять и продолжали носить оружие. Также они не считали нужным исполнять панскую барщину, подчиняться королевским ограничениям. Испытывая притеснения со стороны королевской власти, казаки стали объединяться. Одновременно с этим они представляли серьезную религиозную силу, которая стояла на стороне православия, а ее авангардом, не подчинявшимся никакой официальной власти, выступали запорожцы.
Следует отметить, что враждебное воздействие королевской власти, преследование православия униатами, тяжкое феодальное рабство, реестр и его ограничения были причиной целого ряда восстаний в Малороссии в XVI и XVII вв. После каждой одержанной победы правительство, может быть, и хотело частично удовлетворить требования малороссиян, но каждый раз оказывалось бессильным и не могло ограничить ни требований панов, ни нетерпимости иезуитов.
Во многом из-за неумения найти достойный компромисс и разрешить проблему, правительство вынудило народ обратить свои взоры на православного русского царя, хотя он и был далек от идеала и деспотичен. «Демократическое панское правление» в Польше повсеместно приводило к анархическому насилию и вызывало у населения омерзение. Казаки все больше и больше убеждали себя, что могли бы стать победителями, если бы имели надежного союзника, а таким союзником по религиозным мотивам могла быть только лишь Москва.
Соляной бунт
Конечно же, Москва была рада и во многом содействовала росту пророссийских настроений, особенно в южных и восточных областях Малороссии, однако внутреннее экономическое состояние российского государства в тот этап было так затруднительно, что внешние действия вряд ли могли быть энергичны без проведения военной, экономической и финансовой реформ. Тем не менее на разоренную, едва оправившуюся от Смуты, весьма слабую в военном и финансовом отношении Россию формирующиеся обстоятельства накладывали историческую долг попытаться решить очень важный внешнеполитический вопрос — вопрос о возврате русских земель.
Пытаясь изыскать необходимые для проведения реформ финансовые средства, правительство России первоначально стало изыскивать возможности их увеличения самым простым способом — с помощью значительного усиления налогового бремени. Без надлежащего администрирования финансовой реформы правительство, как всегда, перегнуло палку, скоро доведя страну до страшного мятежа, который в 1648 г. вспыхнул одновременно в Москве, Пскове, Новгороде, Сольвычегорске, Устюге и во многих других городах. Первопричиной бунта послужило неудачное косвенное налогообложение соли, удвоившее ее рыночную цену, а это в результате привело к тому, что в пост сгнили тысячи пудов дешевой рыбы и других продуктов, которыми мог бы питаться несложный народ.
Начавшийся страшный голод привел не только к народному восстанию — Соляному бунту (1648 г.), но и почти к провалу начавшейся финансовой реформы, отмене ранее введенных налогов. На этом можно было бы и остановиться в проводимом реформировании финансовой системы и экономики, однако Россия не могла себе позволить отказаться от представившейся ей возможности активно участвовать в малороссийских событиях. Тогда правительство решило выпускать медные деньги с принудительным курсом. К счастью для России, в этот этап сильные внутренние волнения потрясали Польско-Литовское государство, не давая ему вмешиваться в дела ближайшего соседа.
Земский собор
В это непростое для российского государства время одним из основных источников пополнения казны стали монополии и откупа. Торговля многими товарами — пенькой, поташом, водкой и др. — была государственной монополией, а купцы могли их торговать, только откупив у казны право торговли, взяв откуп, то есть заплатив в казну определенную сумму денег. Но, как оказалось, быстрее всего откупа брали более богатые иностранные купцы, становившиеся монополистами в сфере обращения различных категорий товаров. Одновременно с этим, начиная еще со времен Ивана Грозного, им дополнительно было роздано столько различных льгот и привилегий, что они всерьез ослабили в конкурентной борьбе российский торговый люд.
Всеобщее недовольство посадского населения (зарождающегося предпринимательского класса) и сходные настроения служилого сословия привели к созыву властью Земского собора (1648–1649 гг.), что дало дальнейший толчок реформам, которые выразились в принятии свода законов, так называемого «Уложения 1649 года», во многом по-новому излагавшего положения государственного, гражданского и уголовного права.
Не останавливаясь на всех общественных реформах, связанных с принятием уложения, следует выделить некоторые из них, носящие ярко выраженный экономический нрав. Во первых, уложение отменило урочные лета для сыска беглых крестьян и тем самым окончательно прикрепило их к земле. Дальше оно запретило духовенству приобретать вотчины и ограничило различные льготы. И, наконец, уложение впервые со всей последовательностью закрепило и обособило посадское народ, защитив его от массового вторжения в торговую сферу избавленных от налогообложения высших классов, стоящих наверху тогдашней социальной лестницы.
А в это время в Польше…
Пока Россия избавлялась от пережитков Смуты и решала свои экономические проблемы, Польша медленно, но верно входила в эпоху Смутного времени. В Малороссии после многих мелких мятежей вспыхнуло крупнейшее восстание под предводительством казака Богдана Хмельницкого. Повсеместно начались убийства польских и ополячившихся панов, но особенно всерьез в междоусобной войне пострадали евреи, часть из которых, выжившая в массовых погромах, бросила все и бежала на западный берег Вислы. Одновременно с этим огромное количество мирного украинского населения и часть самих казаков предпочитали не воевать, а переселяться в московские пределы — на Дон и Волгу.
В это критическое для Польши время в 1648 г. умер король Владислав, и в Варшаве собрался очередной сейм, связанный с выбором короля. Новый король Ян Казимир, брат Владислава, немедленно отправил к восставшим комиссаров для переговоров о мире. Комиссары обещали частично выполнить требования реестровых казаков, но требовали отступиться от мятежной черни. «Пускай крестьяне возделывают поля, а казаки воюют!» — говорили поляки. Однако данное условие было невыполнимо, и потому война продолжилась. Побеждая и проигрывая сражения, Хмельницкий все-таки осознал, что крымский хан, призванный казаками на поддержка, но неоднократно им изменявший, очень ненадежный союзник. Поэтому для восставших оставался 1 выход — обратиться к Москве. Москве ждала такой просьбы и готовилась одобрить решение о вступлении в конфликт.
В 1651 г. Хмельницкий обратился к царю Алексею Михайловичу с просьбой одобрить Малороссию «под свою руку», но в Москве не решились сразу на присоединение в ту пору этой польской области и, стало быть, на войну с Польшей. За Малороссию заступились лишь дипломатическим путем, но это в результате ни к чему не привело. Хмельницкий был вынужден опять воевать и снова просить Москву о подданстве. В 1654 г. гетман собрал в Переяславле общую раду и опять призвал войти в состав России. Россия в этот раз на просьбу ответила положительно.
Москва решает финансовые проблемы
Борясь за земли Малороссии, Россия втянулась в полномасштабную войну с Польшей. Для вмешательства был нужен достойный предлог, и он был найден. Официальной причиной войны послужил тот факт, что польские чиновники в документах всегда умаляли царский титул. Москва не упускала случая напомнить об этом, но каждый раз Варшава уверяла, что это была простая ошибка. «В таком случае казните виновных», — говорили русские. Виновных не казнили, а в каждой новой грамоте повторялось умаление царского титула. Русский двор приберегал этот cause belli до удобной минуты, и просьба Хмельницкого послужила достаточным предлогом.
В 1653 г. по поводу оскорбления царского величия и преследования православной веры в Малороссии был собран Земский собор из людей всяких чинов, который решил — войне быть. 8 января 1654 г. Малороссия присягнула царю Алексею Михайловичу, а в мае этого же года началась война, для ведения которой требовались колоссальные средства. Потому, как и во времена Михаила Федоровича, правительству России пришлось прибегать к экстренным сборам (в 1662 и 1663 гг. собиралась «пятая» деньга), но и их не хватало, хотя правительство пробовало сокращать свои расходы.
Видя, что все предпринимаемые им попытки не приносят желаемых плодов, правительство попробовало извернуться и выйти из затруднительного положения, произвольно увеличивая ценность ходившей монеты. Так, находившимся в широком обращении в России серебряным голландским талерам (ефимкам), стоившим до начала войны около 50 коп., стали сообщать ценность рубля. С этой целью ефимок клеймили, и он принимался за рубль, а неклейменные ефимки ходили по обычной цене 50 коп. Такая мера правительства неминуемо привела к подделкам клейма, а это в свою очередность привело к вздорожанию припасов и недоверию к новой монете.
Позднее, в 1656 г., в условиях тянущейся бедственной финансовой ситуации, боярин Ртищев предложил продолжить непопулярную финансовую реформу, огласив собственный проект запуска в оборот медных денег. Они должны быть одинаковой формы и величины с серебряными и выпускаться с ними по одной цене. Вначале казалось, что реформа вроде бы заработала и все складывается для московского правительства успешно: до 1659 г. за 100 серебряных копеек давали 104 медных. Но затем правительство стало чересчур щедро выпускать медные деньги, раскручивая маховик инфляции. При государственном бюджете в мирное время в 4-5 млн руб. за 5 лет на нужды войны было выпущено более 20 млн руб. медными деньгами. Серебро в условиях финансового кризиса стало скоро исчезать из обращения, и уже в 1662 г. за 100 серебряных давали 900 медных монет, а в 1663 г. за 100 серебряных не брали и 1500 медных.
Вступление медных денег, приравненных по стоимости к серебряным, позволило временно разрешить проблемы страны, находящейся в состоянии войны с сильным врагом. Но как это случается со слабой национальной валютой, не всего-навсего в России, но и в самой присоединенной Малороссии быстро проявилось недоверие к медным деньгам. Нескончаемый поток медных денег в основном шел от московских войск, где ими выплачивали жалованье и производили закупку продовольствия. Медных денег было так много, и они так мало стоили, что общество отказалось вовсе их принимать, требуя уплаты за товары серебром. Следует произнести о том, что в дальнейшем Петр I учел скорбный урок правительства своего отца и в ходе Северной войны скрытно наладил выпуск мелких польских монет — тымпфов, которыми платил российским войскам во время войны в Европе, тем самым финансово подрывая экономику не собственного, а соседнего государства.
Фальшивомонетничество в государственных масштабах
Если вступление и обесценивание медных денег было необходимой платой за присоединение Малороссии к России, то возникшая в связи с обесцениванием денежных знаков страшная дороговизна привела не лишь к голоду, но и к острейшему социальному катаклизму — Медному бунту, вызванному в том числе пирамидой злоупотреблений, коррупции и фальшивомонетничества в государственных масштабах. Даже тесть царя и глава приказа Большой казны (центральное финансовое учреждение России XVII-начала XVIII вв.), которому были подчинены московские денежные дворы, И. Д. Милославский без стеснения чеканил медные деньги, а лица, заведовавшие выпуском монеты, из своей меди делали деньги себе и даже позволяли за взятки делать это посторонним людям, в основном лицам, имевшим связь с металлообработкой, — ювелирам и кузнецам.
Тайная имитация монеты практиковалась и в народе, хотя подделывателей жестоко казнили. За время проведения реформы с 1654 по 1663 гг. было наказано более 22 тыс. человек — «москвичей, смолян, костромичей, вологжан, ярославцев и жителей других московских городов». Причем казнили за подделку серебряных и медных монет около 7 тыс. преступников, а еще у 15 тыс. отсекли руки. Наказывались не всего лишь фальшивомонетчики, но и их помощники. Им отсекали два пальца на левой руке. Для устрашения и в назидание другим отрубленные руки и пальцы казненных прибивались на ворота денежных дворов. Однако эти акции не достигали должного результата.
Для выявления фальшивомонетчиков по ночам ходили специальные люди из Приказа тайных дел. Они наблюдали за кузнями и домами посадских людей. Туда, где слышали стук молотка и видели дым над крышами, немедленно врывались с обыском. «Сыщикам» помогали и простые обыватели, которые в этом деле преследовали чисто корыстную цель, так как за поддержка в поимке преступников доносчику в качестве награды полагалась половина их двора.
Несомненно, не всего лишь фальшивомонетничество, но и само кризисное состояние национальной финансовой системы был следствием непродуманной денежной реформы. Потому Медный бунт в Москве лишь окончательно решил ее судьбу. Указом 15 марта 1663 г. медные деньги были отменены, и восстановлена прежняя денежная система. После чего правительство стало выдавать войску в Малороссии жалованье серебром, а в самой России запретило частным лицам не всего лишь производить расчеты медными деньгами, но даже держать их у себя. Одновременно с этим была предоставлена возможность в популярный срок обменять через казну медные деньги на серебряные в соотношении 1 к 20 первоначального курса.
Николай Степанович ГЛОБА, профессор МГЛУ
Источник: vestifinance.ru
